Папа, расскажи мне сказку, — как обычно попросила я перед сном. — Сказку? — Да, про камень! Про камень!
Это была сказка, которая началась однажды с истории об огромном неповоротливом валуне. Он, сколько себя помнил, стоял по колено в соленой воде. Он смотрел вдаль, мимо вставало и заходило солнце. Порой пекло, да так, что чайки пытавшиеся присесть на его лысину, отдергивали лапки. — Горячо? — Посмеивался молча он, — то-то же.
Были и другие дни, когда его мочило пресной водой откуда-то сверху. Наш валун иногда спал — в основном, когда было темно и солнце давало ему передохнуть. И ему снились дальние берега, места, которые видят эти незадачливые чайки, которые уже замусолили всю его макушку рыбой.
Шли дни, годы, века, тысячелетия… Вода лила сверху, вода плескалась внизу. Мимо него уже проплывали корабли, яхты, рыбацкие шлюпки, гудели гудки пароходов, в воду с него сигали детишки, старики, опершись о него обувались перед уходом с пляжа. Валун немного осел, постарел. С веками он становился меньше, меньше и меньше, вода и воздух массировали его раз за разом, поглаживая его тяжелые бока.
И постепенно он стал галькой. Одним розовым утром валун мягко скользнул в воду и опустился на дно. Без единого пузырька! А что ты хотел, малыш? Он же был камешком. На дне было прохладно, когда светло — когда тепло, но его ни беспокоил теперь даже гомон чаек. Это было приятно. Так в полусонном состоянии прошло некоторые количество десятилетий, а может быть лет сто. Но разыгравшись в бурный день, одна волна все же подтолкнула его и нарушила его покой. Валун выкатился на берег, где его захватила чья-то розовая ладошка и он чуть не задохнулся от внезапной тряски и перегрузок. Хотя, что это я — валун и задохнулся! Но, поверь мне, он испугался: — Где я? Что происходит?
— Мама! Мама! Смотри, какой кремушек! — М-да. Кто-то там — кремушек, а вот я — валун. Потом он понял, что речь шла о нем самом. Это он был теперь кремушком. Гладким камушком, который за века и даже тысячелетия обточила вода. Девочка сказала — теперь ты мой И я буду тебя везде носить! Девочка оказывается говорила серьезно. Она положила кремушек, ой, извини, валун, в кармашек и отправилась строить песочный замок. Находке своей она нашла почетное место — на вершине самой высокой башни. А потом валун придерживал легкую косынку на подстилке, пока малышка прыгала на одной ноге, вытряхивая воду из ушей. А потом его поселили среди карандашей и заколок.
-Девочка выросла. Она стала писательницей и ученой. — Как Джеральд Дарелл? — Да, как Джеральд Дарелл, который написал… Я кричу: “Моя семья и другие звери!” — Тише! — говорит папа, — твоя сестричка уже спит. «Моя семья и другие звери,» -повторяю громким шепотом я и вытаскиваю книгу из-под подушки.
Каждый вечер я просила папу рассказать о новых приключениях валуна. Куда он на этот раз отправился со своей хозяйкой, что повидал. Он объехал много много мест! Побывал и на Островах Канареек, и в Чайной стране Шри Ланке, и даже на Берегу Слонового Бивня, а еще во Льдах, где нет Медведей. Знаете, что произошло в итоге? Валун заскучал по дому. По тому самому берегу, где он простоял многие сотни лет. Но они больше никогда не попадали на тот берег. Валун ничего не мог с этим поделать.
Однажды он почувствовал ничем не заменимый для него запах свежести, соленой воды и водорослей. Определенно, это было то место. Валун собрал все свои силы — всю потенциальную энергию, которой обладал и выкатился из рюкзачка своей хозяйки, благо она уронила его прямо на песок, перемешанный с обломками ракушек и мелкой галькой. Он ждал в страхе, что случится раньше — его подберет волна и унесет с собой, или его поднимает уже не розовая и не такая мягкая, а уже давно узловатая и шершавая ладошка, и снова отправит в пыльную темную сумку. Тень накрыла его. Вот ты где — услышал он. Да, здесь я тебя и нашла. Это особенное место. Здесь я в последний раз отдыхала со своими родителями — потом они отправились в экспедицию и пропали. Не вернулись. Да, малыш, прошло много лет. (Много… это слово ничего не говорило тому, кто однажды был глыбой на этом берегу, тому, о кого много сотен лет разбивались надоедливые волны.) Я приехала сюда, чтобы оставить здесь мою горечь утраты и сохранить только самое лучшее. Я держалась за тебя все эти годы, но ведь на самом деле у меня было гораздо больше, что я могла вспомнить, чем то, что они так и не Поэтому я оставлю здесь и тебя. Здесь твое место. — Здесь мое место, — повторил валун.
Она взяла его теплыми руками, поднесла к лицу, подышала на него, потом улыбнулась, и… ах! На мгновенье у него закружилась голова (голова?!), но потом это было удивительное, чудесное ощущение — он летел, а потом отскакивал от воды и снова летел и снова и снова. Все мои мечты сбылись. Подумал он. Он попытался оглянутся на хозяйку — ее лицо сморщилось, она махнула рукой& Правда через миг — он не мог уже толком ничего видеть сквозь толщу воды, которая приняла его в свои прохладные объятия, как добрая нянюшка. Нет места лучше, чем дом, подумал он и закрыл глазки. И ты закрывай.
Интересно, что когда я недавно напомнила папе об этой сказке, он о ней не вспомнил.
